Горгулья - Страница 84

Итак, Майнц. Теперь нам требовалось туда попасть. Я не могла двигаться дальше в одеянии монахини, потому что чувствовала бы себя обманщицей. Я еще не знала, кем себя считать, но точно перестала быть сестрой. Мы отыскали платяную лавку, и само по себе это стало для меня большим открытием. Я примерила сюрко с глубокими разрезами по бокам; меня учили, что подобные разрезы — «врата ада», поскольку это соблазн для мужчин запустить свои руки внутрь!

Такая одежда была не для меня. В итоге я решилась на тканую рубаху и простую тунику. Монашеское одеяние выбрасывать я не стала — рука не поднялась, — просто убрала в мешок.

В Майнц мы попали с востока, через ворота, что выходили на Рейн. Меня не отпускало ощущение нереальности происходящего. Люди на улицах кричали! Вроде пустяк, но только вспомни, что я всю жизнь провела в монастыре… Мы пробирались в толпе мимо тележек с едой, мимо таверн, из которых прямо нам под ноги вываливались пьяницы. Ни единый человек мне не кланялся, а ведь все было иначе, пока я носила монашескую одежду. Теперь я сделалась обычной горожанкой.

Мы продвигались в сторону бедных кварталов в поисках самого дешевого жилья.

В конце концов мы отыскали приличное пристанище в еврейском районе, за магазинчиком, которым владела пожилая чета.

Они слегка удивились нашему желанию здесь жить, так как сразу определила, что я христианка. Я их заверила, что меньше всего стремлюсь кого бы то ни было обращать, и этим они удовлетворились. Наверное, мы вызывали доверие — на вид просто влюбленная и испуганная парочка. Так или нет на самом деле — совсем другой вопрос. Я и сама толком не знала, кем мы доводимся друг другу, но хозяйка приняла нас за влюбленных. Мы уплатили за несколько месяцев вперед, а они гостеприимно угостили нас хлебом.

По первости мы просто изучали город, ты был еще не готов вот так сразу броситься на поиски работы. Я всю первую неделю держала пальцы скрещенными, надеясь, что город нам понравится, а самое главное, мы друг другу не разонравимся. Майнц каких-то пару километров в ширину, не очень большой, однако здесь насчитывалось около двадцати тысяч жителей. Довольно много по тем временам. В северо-восточной части города располагался рынок. Мне это место показалось ярким и праздничным. Еще здесь была ратуша и больница Святого Духа, та самая, которую я предложила, когда увидела тебя в ожогах.

На западной окраине располагались огороды и свиноферма, устроенная монахами-антонитами. По какой-то причине они считали, что разведение свиней идеально дополняет их основное занятие — уход за больными.

Удивительно, сколько же было в Майнце религиозных орденов! Здесь имелись францисканцы, августинцы, Тевтонский орден, картезианцы и орден Святой Магдалены, и… даже не знаю, всех не упомнишь. Меня же больше всего интересовали бегинки — попросту община монахинь без всякого формального ордена. Учитывая мою ситуацию, можешь представить, что я чувствовала некое с ними родство — они существовали не совсем внутри Церкви, но были и не до конца мирской организацией. Они заполняли все улицы, и на сердце у меня немного полегчало. Пусть я покинула Энгельталь, но я не собиралась отказываться от Бога.

Собор Святого Мартина возвышался над прочими церквями. Его построили по указу архиепископа Виллигиса примерно в 1000 году — величественное сооружение потребовалось ему для коронации немецких королей. Но буквально накануне официального освящения собор загорелся. Гореть ему как будто даже понравилось — к моменту нашего появления в Майнце случилось еще два пожара. Мне всегда казалось, что это… правильно. Три раза горел, три раза возродился.

Удивительной красоты был собор Святого Мартина: бронзовые двери, и Udenheimer Kreuz — изумительное резное распятие, и прекрасные витражные окна (в солнечные дни через них лился в нефы разноцветный свет). Главный хор располагался за трансептом, еще один, поменьше, — ввосточной части собора. Здесь были похоронены некоторые архиепископы: по-моему, Зигфрид фон Эпштейн и Петр Аспельтский. Пока мы жили в Майнце, добавилась еще могила архиепископа фон Бухека. В этом месте тяжко ощущался груз истории.

Мы хорошенько изучили город, и ты принялся за поиски работы. Ты понимал, что начинать придется с самых низов, но был уверен, что добросовестным трудом добьешься скорого повышения. Рано утром ты обходил недостроенные церкви, но тебе всюду отказывали. Тогда ты начал обходить частные дома и лавки, просился к рабочим, прокладывавшим дороги, однако безуспешно. Тебя узнавали на всех строительных площадках как меченого, и, несмотря на все старания, работу тебе никто не давал.

Главная сложность заключалась в том, что ты не хотел лгать. Когда тебя расспрашивали об опыте, ты тут же заявлял, что давно не работал каменщиком. Чем же ты занимался? Служил солдатом. А в ответ на более подробные расспросы, о том, где именно служил, ты всегда отмалчивался, Впрочем, на самом деле тебе раз за разом отказывали из-за ожогов. Ты пострадал гораздо меньше, чем сейчас, но попробуй вспомнить бытовавшие тогда предрассудки. Кто его знает, где он так обжегся, тем более что он скрывает подробности! Несомненно, зловещие…

По вечерам ты, чуть живой, ковылял домой, но перед домом останавливался — оправлял одежду и, стиснув зубы и кулаки, приклеивал улыбку. Я знаю, потому что наблюдала в окошко, а когда ты входил в дом — тут же пересаживалась, чтобы ты ни о чем не догадался.

Мне же было сложно приспособиться к новой жизни по иным причинам. На меня давила свобода.

В распорядке дня больше не было обязательных молитв, и я ходила в соседние церкви когда хотела, но молиться без надобности — это совсем другое. Я стала учиться готовить — в монастыре никогда этого не делала. Старалась обойтись свежими фруктами и овощами, надеялась, что такое испортить нельзя, но в один прекрасный день ты заявил, что хорошо бы съесть «чего поплотнее». Ты имел в виду горячую пищу, что-то мясное. Пережаренное, сырое, переперченное или недосоленное… я умудрялась испортить все, под чем разводила огонь, А ты улыбался и, пряча объедки по карманам, уверял, что с каждым разом получается лучше. Опять твоя доброта… В конце концов, хозяйке нашей надоели запахи с моей кухни, и она показала мне несколько полезных фокусов.